В превью к своим интервью я часто пишу о том, какая атмосфера царила во время записи. Но сегодня я отойду от традиции. Потому что хочу написать о том, насколько это важный материал! Идя к врачу, мы часто забываем задать важные вопросы, удостовериться в том, что человеку в белом халате можно доверять. А зря… Увы, есть те, кто ставит перед собой цель заработать и только потом помочь пациенту. Игорь Осадчий не такой врач, он в хорошем смысле слова «old school». Он знает все и даже больше, он профессионал, который честно и прямо говорит и о проблемах отрасли, и об опасностях модных процедур, и о том, на что следует обращать внимание. К тому же, Игорь очень обаятельный и харизматичный человек, лечится у него одно удовольствие – знаю по себе.
Игорь, очень многие люди думают, что челюстно-лицевой хирург – это человек, который занимается только лишь тем, что удаляет зубы. Не могли бы вы рассказать, а как на самом деле?
Практически во всех странах мира специальность челюстно-лицевой хирургии (ЧЛХ) разделена. Есть челюстно-лицевой хирург, который работает только во рту пациента, он не имеет права выйти за пределы ротовой полости. Есть челюстно-лицевой хирург, который проводит операции на лице (снаружи). А есть еще черепно-челюстной-лицевой хирург, который занимается проблемами всей головы.
То есть челюстно-лицевой хирург – это не тот человек, который только удаляет зубы, а человек, который занимается проблемами, и онкологическими в том числе, на голове и шее. У нас такой специальности де-юре пока в Украине нет. Только в прошлом году вышло постановление о том, что будет введена такая специальность. Но пока это только на бумаге. Потому что, если человек занимается хирургической стоматологией, но хочет стать челюстно-лицевым хирургом, то его надо учить еще, как минимум, три года. У нас в стране на подготовку отводят от 6 до 9 месяцев.
Таким образом, у нас пока есть только специальность хирург-стоматолог. На его бедную голову сваливаются все проблемы, связанные и с челюстно-лицевой хирургией, и с черепно-лицевой хирургией, и с лор-болезнями и т.д. Все тянет на себе хирург-стоматолог, который, в том числе и зубы удаляет, и импланты ставит.
Но я все время повторяю, в том числе и в своих блогах, что челюстно-лицевой хирург – не совсем ремесленник. Стоматология – это хорошее, красивое, благородное социальное ремесло. Я очень горжусь этим словом «ремесло», но к челюстно-лицевой хирургии оно неприменимо. ЧЛХ – это врач общего профиля, он уже не занимается локальными проблемами, а должен продумать все процессы, которые происходят в организме, обобщить их и применить общесоматическое лечение.
Игорь, а вы кто?
Я абсолютно однозначно – челюстно-лицевой хирург. Первый мой рабочий день был в челюстно-лицевом отделении Киевской областной больницы в городе Белая Церковь. И моим первым заведующим отделением была Вита Абрамовна, которая прошла всю войну в качестве полевого хирурга. Я работал на здравпункте, в отделении, на кафедре. Хирургическая стоматология была моей любимой, дорогой мне, специальностью, тем не менее я челюстно-лицевой хирург.
·
Фото: Стоматологическая клиника доктора Осадчего
·
Сколько лет вы проработали в ЧЛХ пока не ушли в частную медицину?
18 лет. Именно столько я проработал в центральном медицинском учреждении, в ЧЛХ-отделении, на кафедре. 18 лет я посвятил пациентам стационара, преподавательской деятельности и т.п.
С какими случаями вы сталкивались в своей практике?
Случаи были разные, если я сейчас начну перечислять те уникальные случаи, которые были, то нам не хватит дня. Все операции, которые входят в ЧЛХ, я проводил. Я оперировал абсолютно все: и онкологию, и травмы, и пластику.
Но поскольку нас такой специализации как ЧЛХ де-юре не было, то она входила в состав хирургической стоматологии. И получалось так, что хирургическая стоматология была шире, чем челюстно-лицевая.
Но это же абсурд?
Особого абсурда здесь нет: не важно, как нас называют, главное, чтобы мы могли проводить необходимые операции.
Но дело не в том, как называют специалиста, а в том, как его учат.
Плохо его учат! Вы представляете, юридически два месяца назад запретили секционные работы, то есть на кадаврах (на трупах). Раньше были анатомические залы, там лежали кадавры, специально подготовленные и студенты могли практиковаться. Был такой предмет «Оперативная хирургия», где хирургические методики отрабатывались на трупах. И, когда нам надо было провести сложную операцию, мы брали разрешение, шли в секционный зал и отрабатывали технику (в день два-три раза). Сейчас это запрещено. Скажу больше: тех людей, которые готовы передать опыт остается все меньше и меньше.
Мы сейчас заводим одну очень интересную программу, которая не связанна с челюстно-лицевой хирургией. Это травматология, трансплантология кисти и стопы. У нас когда-то в Украине был Институт кисти, в Киеве на ул. Воровского. Потом в 80-х годах институт уничтожили и до сегодняшнего дня это направление закрыто, его нет.
И вот мы связались с французскими коллегами. Мой очень хороший товарищ Олан, он говорит: «Ребята, я приеду, я научу. Но для того, чтобы мне подготовить специалиста, я должен два-три года его учить». Но оказалось, что Олан не имеет права у нас оперировать. Он говорит: «А как же вас учить? Давайте я приеду покажу в секционном зале?» Мы ему в ответ: «У нас это тоже запрещено». На что Олан говорит: «Вы – сумасшедшие! Вас невозможно научить, я же не буду на пальцах показывать».
Игорь, то, что вы описываете звучит жутко. В ЧЛХ тоже есть проблемы?
Современное поколение очень зациклено на заработках. Да, они очень много могут продать пациенту, заработать своими руками, своим трудом – ок! Но часто продаются совершенно нелепые и не совсем медицинские вещи.
Я в своих блогах привожу такой пример: грамм кости для стоматологии стоит ровно столько, сколько стоит кокаин. Весь мир преследует торговцев кокаином, но торговать костью считается даже полезным. Есть огромная, колоссальная индустрия торговли костным материалом. При чем мой хороший друг профессор говорит, что лиофилизировать кость животного или донора полностью невозможно. Все равно биологическая составляющая остается в этих трансплантатах. И доктор, который использует этот трансплантат не знает, на что он обрекает пациента: на аутоиммунное заболевание, на все что угодно…
А что движет такими докторами? Они же должны действовать по принципу «не навреди».
Ну, они считают, что они не вредят. Это все проходит через семинары, через лекции, на которых выступают успешные врачи. И молодые специалисты наивно верят тому, что им говорят.
За такие деньги не грех и поверить, да?
Я часто спорю. Говорю, что вот вам надо сделать какую-то костно-пластическую операцию, чтобы поставить имплант – хорошо. Тогда включите стоимость этой операции в общую стоимость имплантации. Это, если вы хотите помочь пациенту. Но, если вы хотите заработать, тогда вы и будете разделять: костно-пластическую операцию и имплантацию. И за все станете брать дополнительные деньги.
Очень просто все это расшифруется, но многие просто не хотят задумываться. То есть, если я провожу какую-то костно-пластическую операцию, то работаю только с неорганическими материалами, никогда не применяю кость животного. И я никогда не включаю это в стоимость имплантации. Я должен поставить имплант, а как я буду это делать – это уже моя задача, мои операционные издержки.
Слушая вас, я подумала о том, как опасно ходить к врачам. Посоветуйте, как себя обезопасить?
Люди должны знать одну простую вещь: когда они приходят к врачу, то врач должен собрать анамнез, сделать исследования и поставить диагноз. Сказать, в чем причина того или иного симптома. Только после того, как врач поставит диагноз он может приступать к лечению. И вот на этом этапе пациенты должны спрашивать: «доктор, а вы меня вылечите?» И если в ответ пациент слышит: «я не знаю, как пойдет», то это не тот врач.
Игорь, а с какими проблемами надо идти к челюстно-лицевому хирургу?
Прежде всего челюстно-лицевой хирург занимается воспалительными процессами в области головы и шеи. Ну скажем, верхней и нижней челюсти, анатомических образований в области челюстей, воспалениями гайморовых полостей, слюнных желез, лимфатической системы. Второе – травматология. Все травмы челюстей и скуловых костей, травмы на мягких тканях лица, на наружном носе, на окологлазничных областях, в районе ушей, губ, шеи – это область ЧЛХ. Третье – онкология. Это опухоли шее, опухоли слюнных желез, мягкотканые опухоли и т.д. И четвертое: врожденные патологии (прикус, несращение верхней губы).
Но я ни в коем случае не хочу обесценивать работу хирургов-стоматологов. И на самом деле статистика обращений к хирургу-стоматологу намного выше, чем статистика обращений к челюстно-лицевому хирургу. Хирургическая стоматология – это важнейшая, красивейшая специальность. Когда я перешел из ЧЛХ в хирургическую стоматологию, у меня был довольно длительный период адаптации.
То есть, приходя к вам, получаешь два в одном: вы и как ЧЛХ поможете, и как хирург-стоматолог? Это весьма удобно для пациентов.
У нас работал парень – красил фасад нашей клиники. А у него на лице были три атеромы. Я предложил бесплатно их удалить: и парню приятное сделать, и своим работникам показать операцию. Мы берем его в операционную, все проходит отлично, я делаю аккуратные косметические швы. Все показал – все счастливы. И вот парень встает с кресла и говорит: «А знаете, у меня заболевание нарушение свертываемости крови». Я ему говорю: «Ты вообще нормальный человек? Почему ты об этом не сказал?» Словом, у него из всех швов начинается кровотечение. Моя жена, Диана, кричит: «Давай его на травмпункт». Я говорю: «Спокойно, травмопункт уже здесь». То есть, пройдя тот путь, где были и травмпункты, и хирургия, для меня такие случаи – это уже не проблема.
·
Фото: Стоматологическая клиника доктора Осадчего
·
Но вы решили вопрос?
Конечно. Я разрезал свои аккуратные швы, наложил лигатуры на сосуды, все связал, сшил опять. Все хорошо. Но я могу представить себе состояние другого стоматолога, который сделал бы эту операцию…
Был другой случай, когда мой коллега ставил пациенту два импланта и они провалились в гайморовою пазуху. Он позвонил мне, я сказал, чтобы пациента привозили в мою клинику. Тут мы всё достали, поставили новые импланты – все счастливы. То есть хирургическая стоматология она немножечко «боится» таких осложнений. Я не боюсь, потому что у меня есть опыт.
Какие сейчас есть новы тренды в стоматологии?
Я отвечу на этот вопрос историей из жизни. Однажды один молодой человек защищал диссертацию. Его оппонентом был профессор Бернарский. Так вот профессор всё внимательно выслушал, поднялся и спросил: «Молодой человек, а что нового вы нам рассказали?» На защиту своего подопечного встал профессор Криштак и сказал: «Дело в том, что больше Гиппократа никто ничего не сказал. Мы только дополняем». Такая же история и со стоматологией: есть какие-то новые разработки, новые методики, но в целом всё давным-давно известно.
Я вам могу рассказать только о том, что нового применяем мы в нашей работе. Мы применяем самые современные и самые прогрессивные материалы для изготовления зубных коронок. Мы очень любим прессованную безметалловую керамику. Для нас это высший класс стоматологической помощи. Потому что человек приходит не за имплантом, не за разрезом слизистой, а за зубом, который он потерял когда-то. И вот такие коронки из современных материалов – это, я считаю, очень большое достижение.
Второе: из огромного количества возможных стоматологических имплантов мы выбрали американскую технологию. Её придумали еще в 1985 году, а программу по разработке этих имплантов заказало военно-морское ведомство США для реабилитации солдат, которые прошли Вьетнам. И задача ставилась придумать имплант с долгосрочным понятным отдаленным результатом. Чтобы врачи точно знали, что будет с этим имплантом через 10, 15, 30 лет. Мы взяли на вооружение именно эту методику, она нам очень
нравится именно своей прогнозируемостью и долгосрочностью. И вот уже 10 лет мы используем импланты компании Bicon.
И какой же прогнозируемый долгосрочный результат у этих имплантов?
Мы в клинике даем бессрочную гарантию. То есть, если что-то даже и случается, то мы бесплатно устраняем проблему.
Это очень удобно!
Я на профессиональных конференциях всегда задаю вопросы. Говорю: «Вот вы показываете нам успешность конкретного клинического случая. А вы можете сказать, что будет через три года?» Обычно, я получаю в ответ что-то вроде: «Там посмотрим». Но на самом деле человек придет через три года к этому же врачу, услышит, что что-то надо подлечить, подтянуть и стоить это будет вот столько. И так повторяется цикл за циклом. У нас такого нет, мы даем пожизненную гарантию.
Как формируется цена в стоматологии? Это очень наболевший вопрос…
Поскольку мы говорим о специфике моей клиники, а моя клиника – это стоматологическая имплантация и протезирование имплантов. Плюс все мои возможности по ЧЛХ. Так вот, у нас вы платите за качество услуги и за долгосрочный результат. Мы берем деньги, простите, за профессионализм. Поскольку это мой авторский проект, то я несу полную ответственность за все, за каждого клиента. Я веду каждого пациента, буквально: дружу, влюбляюсь, патронирую все то время, пока он находится в клинике.
Наша клиника не в высшем и не в низшем сегменте. Мы – мидл-сегмент. Но мы отказываемся от дешевых работ и материалов, потому что в таком случае мы не можем гарантировать результат. И делать плохо мы тоже не можем и не хотим. Мы не можем ставить свой имплант дешево, так как отвечаем за все.
Очень часто ценообразование в других клиниках зависит от ожиданий доктора и его требований к собственному образу жизни. И вот он видит, что у него много клиентов и взвинчивает цены в 1,5-2 раза. А потом, естественно, имеет проблемы. Мы же три года не повышали цены. А если повышение и происходит, то в основном за счет изменения расценок лабораторий. При этом мы сразу предупреждаем клиентов, а тех клиентов, которые уже в процессе лечения, мы доводим до финала по старым ценам.
И я хотел бы рассказать вам еще и такую историю. Был у меня один пациент, который как-то спросил: «Почему у тебя так дорого?» На что я ему ответил: «Посмотри вокруг, а ты задумывался, сколько это всё стоит?» Понимаете, у меня работает очень квалифицированный персонал, и я плачу своим сотрудникам самые высокие зарплаты. А с зарплат и доходов – налоги. Кроме того, у нашей клиники высочайший санитарно-эпидемиологический статус. Мы работали даже в локдаун, как скорая помощь принимали пациентов. И еще: я работаю только с самыми качественными, а значит и дорогими, материалами.
Сколько занимает времени работа с одним пациентом?
По-разному, но в среднем три месяца. Но, если речь идет об удалении, например атипических восьмых зубов (зубов мудрости), то это две встречи (неделя, 10 дней).
А почему такой большой разброс цен на имплантацию на рынке: кто-то за три копейки готов поставить имплант, а кто-то просит все деньги мира?
Очень часто люди, начитавшись чего-то в Интернете, приходят к доктору и не понимают толком, на какую услугу они приходят. Поэтому таким пациентам предлагают или не качественный продукт, или, чаще всего, непродуманную, неосвоенную технологию. И суть здесь в быстром заработке, в демпинге. А ведь на самом деле все не так просто и схематично, как иногда объясняют такие доктора своим клиентам.
Есть и другой момент. Например: человеку объявляют, что сам имплант стоит, условно, 3 тысяч гривен. Но потом в процессе работы к этой цене еще добавляется столько всего, что реальная стоимость возрастает в разы.
И, естественно, есть проблема с материалами. Многие врачи, даже хорошие, заведомо работают плохими дешевыми материалами. А ведь разница в цене на самый дешевый и самый дорогой имплант – $100-150. В масштабах клиники это не такая уж и значительная разница, но некоторые доктора зарабатывают и на этом.
То есть, если мы видим какую-то привлекательную цену, то мы должны понимать, что экономия происходит либо за счет материалов, либо за счет удешевления труда доктора. Но, когда доктор не получает желаемый гонорар, он не старается. На чем бы не экономили – все это плохо.
Вспомните, пожалуйста, самого взрослого своего пациента и пациента, который обслуживается у вас дольше всего.
Я очень люблю геронтологических пациентов, мне всегда приятно работать с людьми в возрасте. Из моих самых взрослых пациентов могу вспомнить милейшую женщину, ей 89 лет. У нее дочка, кстати, стоматолог, которая маму и направила в нашу клинику. Женщине мы ставили импланты, для того чтобы укрепить съемный протез.
А вообще люди, которым за 70-лет – это очень часто наши пациенты. Они еще бодры, жизнелюбивы, хотят хорошо выглядеть и следят за собой. К ним я отношусь с очень большим уважением.
А из пациентов, которые дольше всего у нас обслуживаются – это тоже женщина, она с нами уже 20 лет. А, кстати, знаете, какой у нас был еще интересный случай? Позвонил мне мой товарищ и сказал, что есть пациент, который живет в Лондоне. Это молодой парень, наш киевлянин, но, который уехал из страны. Он из интересной семьи: у него дедушка и бабушка и по материнской, и по отцовской линиях – профессора, оба родителя, соответственно тоже профессора. А сам парень окончил университет в 19 лет! Словом, прилетает этот парень, садится в кресло и улыбается. Я его спрашиваю: «Чего ты улыбаешься?». Он мне: «Вы знаете, когда-то на улицу Зоологическую, на травмпункт, привезли 14-ти летнего парнишку, который катался на самокате, упал и разбил лицо. У парнишки было сильнейшее кровотечение, которое не могли нигде остановить, потому что у него несвертываемость крови. Этим мальчишкой был я. Я очень был зол на то, что мне никак не могли помочь и при маме-профессоре ругался жутким матом. Потом пришел молодой доктор и все мне быстро зашил. Но я все равно жутко матерился, а молодой доктор смеялся. Так вот, этим доктором были вы».
·
Фото: Стоматологическая клиника доктора Осадчего
·
Ваш канал на YouTube что это и о чем?
Рекомендую всем смотреть этот канал, потому что там истерическая моя правда. Я там абсолютно искренне рассказываю о самых разных вещах в профессии. Я очень хочу побороться с Евгением Комаровским, потому что я так же, как и он в своих видео рассказываю правду о том, как я вижу современную медицину, стоматологию. Это очень занимательно, познавательно и поможет людям быть более грамотными. Могу проанонсировать, что вот в ближайшее время появится несколько видео на тему лечения зубов под наркозом и того, в чем тут опасность.
Игорь, мой финальный вопрос: о чем я вас не спросила, а вам бы хотелось рассказать?
Вы знаете, я бы хотел сказать, что все то, что сейчас происходит в современной стоматологии, все эти новомодные методики и быстрые решения, мне напоминают волну, которая далеко-далеко ушла в океан. Она вернется цунами. Ответ и осложнения вернуться через 2-3 года. Я даже не представляю, что будут делать молодые энергичные ребята, который сейчас возмущаются на мою критику…
А своим потенциальным пациентам, которые меня еще не нашли, но обязательно найдут, я бы хотел передать привет. Это не меркантильный интерес. Кроме того, что я зарабатываю деньги своим трудом, я бы хотел еще, чтобы люди услышали ту правду, о которой мы сегодня говорили. Мне очень хочется, чтобы мой пациент меня нашел.
Я присоединяюсь к этому желанию. Я знаю по опыту, как это быть вашей пациенткой. Искренне говорю: я в восторге и советую всем!
___